Письмо-обращение

Написано Vika_M :
Сегодня все мы, граждане РФ, строим, или пытаемся строить, демократическое государство и гражданское общество. Несомненно, неотъемлемой их составляющей является соблюдение прав и свобод человека и гражданина. Каждого человека и любого гражданина, хотелось бы уточнить. Каждого без исключения; любого, вне зависимости от его положения, рода деятельности и статуса.
За совершенное преступление, если оно так классифицировано судом, гражданин, любой гражданин, должен понести наказание. В этом нет и не может быть никаких сомнений. Этот вопрос даже не подлежит обсуждению. В этом принципе также выражается равенство всех граждан перед законом. Моральная же сторона вопроса – это дело его собственной совести, которая, как известно, самый строгий и неумолимый судья.
Но кто и какое имеет право оскорблять, унижать, простите за просторечие, лить помои на человека, над которым еще даже не было суда? После суда дело будет уже решено, приговор вынесен, мера пресечения избрана и тогда можно только выражать свое мнение, на которое имеет право в демократическом обществе каждый, но не оскорблять, не унижать, не изничтожать человека до основания.
Мы считаем, что, как можно скорее, необходимо прекратить общественную травлю. Мы считаем, что необходимо сделать все для соблюдения законности и остановить оголтелое растаптывание. Или кто-то хочет повторения ситуации с Владиславом Галкиным, которого именно общественная травля довела до смерти? Или нам мало примера Майкла Джексона, после смерти которого люди, обвинявшие его в педофилии, признались, что это была клевета? Или мы не способны учиться на совершенных ошибках? Или нам просто все равно, если это не касается нас лично и наших близких?
И еще. За поступки такого рода, подпадающие под такие статьи, гражданина не лишают работы. Да, ему могут вынести выговор, осуждение и т.п., но он будет продолжать свою деятельность. Но всякий ли гражданин? Если ты шофер, электрик, повар, даже учитель или врач, - да. А если ты Филипп Киркоров? Простите за это кажущееся несоответствие, но Филипп Киркоров – не только имя, но и профессия, а точнее, призвание.
Этот человек сделал для отечественной популярной культуры, для современно эстрадного искусства очень много. Ряд его достижений является и вовсе непревзойденным. Но не будем сейчас о регалиях. Мы не собираемся прикрываться ими, ведь главное – это равенство всех перед законом, не взирая на статус.
Однако сегодня его вырезают из программ и концертов, снимают интервью и фотографии из уже сверстанных номеров газет и журналов. Обычное общественное осуждение, скажете вы? Естественная реакция того цеха, в котором он работает? Или планомерное уничтожение его как творческой единицы? Конечно, каждый по-своему ответит на этот вопрос. Важно другое. Пусть все будут равны. Пусть у каждого будет возможность, ответив за содеянное жить дальше. Жить. Жить и работать, потому что одно невозможно без другого. А для человека искусства – невозможно вдвойне.
Вы скажете: реакция телеканалов, радиостанций, издательских домов – это тоже выражение их гражданской и человеческой позиции. Они имеют на это право. Право высказаться, право выразить свое отношение к произошедшему. Да, безусловно, но здесь важен один нюанс. В таких делах всегда важны нюансы. Их действия сейчас это, по сути, отстранение человека от его профессиональной деятельности, потому что отлучение артиста от эфира, от зрителей – это лишение его профессии. С правовой точки зрения подобные действия самопроизвольного характера недопустимы.
Да, по решению суда человека могут отстранить от профессиональной деятельности (педагогической, врачебной, артистической и т.д.) по определенным причинам и на определенный срок. Но это – после решения суда. Да, в ходе досудебного разбирательства его также могут отстранить от исполнения служебных обязанностей на время следствия. Но для этого тоже необходимо официальное постановление соответствующих органов. В данный момент нет ни того, ни другого. Так почему же его уже лишают возможности работать? Кто имеет такое право, кому и кем оно дано?
И потом, если даже предположить, что нечто подобное произойдет, такое решение вступает в законную силу с момента его принятия. Т.е. оно не касается предшествующей деятельности. А в данный момент многими ставится вопрос о том, чтобы вырезать уже записанные номера из смонтированных концертов, перезаписать новогодние и иные передачи, пригласив для исполнения соответствующих номеров других артистов и т.д.
Хотелось бы подчеркнуть, что это уже не выражение своего отношения, на которое каждый имеет право. Это – отстранение от профессиональной деятельности, решение о котором могут принимать в нашей стране только уполномоченные на то органы. Если же пока такого решения нет, это не что иное, как самоуправство и самосуд.
Разве студентов, которых обучал ранее отстраненный от своей деятельности ныне педагог, сажают в аудиторию к другому преподавателю, чтобы он их срочно переучивал, проходя с ними предшествующий материал? Нет, они просто продолжают заниматься под руководством другого педагога. Разве пациента, которому сделал операцию отстраненный от врачебной практики хирург, кладут снова на операционный стол, если к этому нет необходимых показаний, если прежняя операция была проведена успешно и профессионально? Данный сравнительный ряд, естественно, можно продолжать очень долго.
Кроме того, почему-то никто упорно не вспоминает о наших правах? О правах огромной армии его поклонников. Мы имеем право наблюдать его профессиональную деятельность, его творчество, если они не запрещены законом, если они не выходят за рамки цензуры и прочих официальных ограничений. Почему же сегодня хотят нарушить наши права? Почему ему и нам угрожают отлучением от эфира? Разве уже есть подобное судебное решение?
То, что уже сделано и записано должно выйти в эфир. Это будет справедливо и законно. Его творческая деятельность, относящаяся к периоду до рассматриваемого происшествия, не подлежит аннулированию.
Теперь хотелось бы вернуться к проблеме, затронутой в самом начале. Равны ли в правах все граждане нашего государства? А именно, люди публичные, известные, а, лучше сказать, общеизвестные и непубличные, те, кого знают только коллеги и знакомые? Ответ на данный вопрос далеко не так очевиден, как может показаться на первый взгляд.
Часто говорят: посмотрите, вот, публичный человек, у него столько возможностей, столько власти, он не равен простому гражданину, особенно, если сталкивается с ним в ситуации юридического противостояния. У него есть возможность нанять лучших адвокатов, обратиться к знакомым в правоохранительных структурах и пр.
А если рассмотреть эту ситуацию не абстрактно, а на конкретном примере, даже примерах?
Когда дело касается правосудия, создается впечатление, что публичный человек не является в нашей стране полноправным гражданином, потому что его осуждают до суда, его имя треплют в СМИ до следственных действий, способных прояснить хоть что-то, во время этих действий и после. Не существует тайны следствия, не существует презумпции невиновности, не существует вообще ничего, если ты человек публичный. Тебя осуждают сразу. Общественное мнение, формируемое СМИ, клеймит без доказательств и фактической базы. Они не нужны, ведь публичный человек - не такой гражданин, как остальные!
Во время любого процесса над лицом публичным всегда приводится аргумент о подкупе (ведь у него много денег), об угрозах физической расправы другой стороне (ведь у него много связей) и т.д. Не важно, было ли это на самом деле. Если ты лицо публичное - ты нам за это ответишь!
Так что позвольте сделать вывод, что публичный человек в нашей стране действительно не такой гражданин, как все остальные, но не потому, что он «больше», чем обычный гражданин, как это часто нам преподносится, а потому, что он меньше, гораздо меньше, нежели обычный, рядовой, никому не известный человек. Гражданское же общество, на наш взгляд, не может считаться сформированным, демократия не может считаться установленной в стране, где один гражданин по объему своих прав фактически не равен другому.
Вы скажете: подобный информационный прессинг – неизбежный результат публичности. Да, конечно. Но когда проблема оказывается в рамках правового поля публичность или ее антипод – не публичность – не должны играть никакой роли, не должны приниматься во внимание. Два гражданина, изначально равные между собой – вот что должно стоять во главе угла, когда дело доходит до следствия и суда.
Почему публичный человек должен расплачиваться больше, нежели не публичный? Почему люди не равны перед законом из-за рода своей деятельности, а точнее, из-за успешности своей деятельности, потому что публичность, возможно, не абсолютный, но немаловажный критерий успешности.
Вы скажете: рано говорить о равенстве или неравенстве перед законом до суда. Да, пожалуй. Но закон как таковой распространяется на все сферы деятельности, в т.ч. и на СМИ. Или только должен распространяться? Почему же тогда в адрес практически любого публичного человека у нас по поводу и без повода может быть сказано что угодно? Почему эта категория граждан оказывается не защищена законом?
В последнее время много говорится о правах заключенных (все мы знаем передачи Радио России и т.п.): отопление в тюрьмах, теплые вещи, передачки, которые должны доходить и т.д., т.е. наше общество, если оно считает себя истинно демократическим, демократическим на деле, а не на словах, уверено, что должно заботиться о людях, совершивших самые тяжкие преступления, даже о серийных убийцах. О задачах истинной демократизации часто говорится на самом высоком уровне. Так почему же мы должны проявлять сочувствие и заботу об одних, игнорируя при этом других?
Я имею в виду, что в демократическом обществе человек, совершивший проступок или преступление, должен за него ответить, а потом он может жить дальше. Но как жить, если тебя лишают даже права ответить, даже права защититься? Как жить, если в тебя плюют, не разобравшись?
На «обычных» преступников не выливается такая волна осуждения, потому что круг людей, знающих их – достаточно узок. А как быть, когда тебя знают все? Публичный человек не может переехать в другой город, где его никто не знает, даже, по большому счету, в другую страну. Человек с таким уровнем популярности, имеется в виду. Т.е. у обычного гражданина есть возможность понести заслуженное наказание за содеянное и жить дальше, возможно, даже жить счастливо, если он не намерен более нарушать закон. Да, последствия будут: тюремный срок, к примеру, из биографии не вычеркнешь, но публичному человеку не забывают ничего, даже если провинность его не так тяжела, чтобы сажать его в тюрьму. Возможности его и шире, чем у других и, в то же самое время, уже.
И последнее. Все мы читали «Преступление и наказание» Ф.Достоевского. И, как ни странно, как, вроде бы ни противоестественно, многие из нас сочувствовали Родиону Раскольникову, во всяком случае, могли его понять. Пусть не все, но многие. А кто такой Родион Раскольников с точки зрения закона? – Убийца. Человек, лишивший жизни женщину, старую, беспомощную, не способную сопротивляться, не способную ответить ему, защитить себя женщину. Странно? Противоестественно? Или все-таки человечно?
Можно осуждать понимая. Можно даже карать сочувствуя. Так почему же наше общество так жестоко? Почему мы не в состоянии понять, осуждая, виня, наказывая, человека, совершившего гораздо меньший проступок?
Вот вопрос, который должен задать себе каждый, вопрос, на который каждый должен дать свой ответ, потому что все мы, все без исключения, ответственны за построение гражданского общество, за торжество демократии в нашей стране. Демократии, основы которой так легко нарушить.