В 90-е годы в России была, как шутили тогда, национальная забава – каждый год «снимать» Чубайса. Теперь, похоже, появилась новая – «снимать» Миронова, и не каждый год, а чуть ли не каждый месяц. Но, в отличие от «снятия» Чубайса, это – не национальная забава. Миронова стремились и стремятся снимать бюрократы, окопавшиеся в «Единой России».

Почему не любят Миронова?

Формально претензии, которые предъявили Сергею Миронову питерские единороссы, вставшие во главе очередной атаки на спикера Совета Федерации, выглядят просто смешно для каждого, кто даже вскользь следит за государственной политической жизнью.

Предположим, законодательное собрание некого региона избирает своим представителем в Совет Федерации политика N. И этот политик становится руководителем высшего федерального органа представительной власти. Самое вероятное развитие событий после этого: политик N сосредотачивается на федеральных делах, изредка наезжая в качестве свадебного генерала в регион, откуда его направили в СФ.

Именно так оно и происходит, к сожалению, с иными сенаторами, даже если они не занимают в Совфреде никаких особых должностей.

Остаётся только удивляться, как много Миронов, будучи предельно загруженным на своем посту, уделяет внимания проблемам родного города. Ну а по отчетам перед петербургском ЗакСам он, видимо, вообще рекордсмен.

Так что когда лидер питерских единороссов и по совместительству спикер законодательного собрания Петербурга Вадим Тюльпанов говорит о «просиживании штанов», его уместно спросить, а сам он что просиживает, когда Миронов выступает перед его коллегами в Мариинском дворце.

О ком, о ком, но не о трудоголике Мирнове говорить, что он где бы то ни было «просиживает штаны». Известно, что лжец обычно считает: чем чудовищнее ложь, тем быстрее в неё поверят. Но этот как раз тот случай, когда абсурдность лжи выходит уже за всякие рамки. Так что дело вовсе не в том, что Миронов якобы плохо работает на своём месте.

Не будем углубляться в анализ законодательного процесса. Просто вспомним, как любят телевизионщики снимать зал заседаний Госдумы во время голосования, которое превращается обычно в беготню немногих депутатов по рядам. Голосуют за себя и за того парня, у которого в это время есть дела поважнее.

В Совете Федерации такого не увидишь. Как не увидишь скандалов и драк. Миронов поставил всё так, что каждый в здании на Большой Дмитровке с охотой или нехотя, но занят делом. А потому и выглядит работа верхней палаты парламента внешне скучной. Действительно, ну что интересного в том, как работают часы. Такают и тикают, колесики и шестерёнки крутятся. Другое дело, если кукушка начинает куковать, когда ей заблагорассудится, а куранты зазвонят по расписанию, известному одному часовщику. К сожалению, для недоброжелателей Миронова такого в Совете Федерации не случается, механизм работает без сбоев. Зато остальным можно порадоваться: хоть один государственный орган делает, как положено, своё дело.

Совершенно несостоятельны и политические претензии к Сергею Миронову. Он никогда не скрывал и не скрывает своих политических взглядов и оценок. О них прекрасно знали петербургские единороссы, когда делегировали его в Совет Федерации. Естественно, они голосовали за него не как за лидера оппозиционной партии, и даже, наверное, не как за собственного представителя (особых симпатий к нему, чего уж там говорить, они никогда не питали). Они голосовали за него как за человека, который будет ответственно представлять и защищать интересы города. И ещё – как за надёжного партнёра и товарища Владимира Путина.

Тут нет, не может и не должно быть никакой двусмысленности. Да, Миронов является самым высокопоставленным критиком деятельности российского правительства. Но разве когда-нибудь он переходил на личности, разве когда-нибудь критиковал не за дела, а за взгляды?

И разве не является добросовестный критик действительно надёжным партнёром и товарищем для человека, который хочет делать дело, а не упиваться своим положением. Те, кто льют елей и всё время поддакивают, не могут по определению, быть ни партнерами, ни товарищами, ни опорой. Опора – это то, что сопротивляется.
Опора – это тот, кто может поддержать, даже рискуя своей репутацией. Так, как это случилось в 2004 году, когда Сергей Миронов баллотировался на пост президента страны. Не для того, чтобы победить. А для того, чтобы выборы состоялись. А опасность срыва выборов существовала.

Что же касается истерической реакции на заявление Миронова о скорой смене власти в Санкт-Петербурге, то оставим её на совести истериков. Миронов сказал ровно то, о чем говорят в городе и чего ждёт большинство петербуржцев. Может быть, реакция на эти слова была бы спокойней, если бы Миронов как-то отмежевался от Оксаны Дмитриевой, вполне вероятного прихода которой в Смольный как огня боится высшая питерская бюрократия.

Политик Дмитриева самостоятельный, хоть и состоит в «Справедливой России» Миронова. На этой самостоятельности пытаются спекулировать политическое оппоненты Миронова и Дмитриевой, стремятся внести разлад в их сотрудничество. Но опять же все эти удары мимо. Товарищей Миронов не сдаёт. В предательстве не замечен. Хотя при необходимости сказать может каждому в лицо, что о нём думает. Но – в лицо (пусть и не обязательно при свидетелях), а не шепотком и не украдкой.

Собственно, по настоящему политическая претензия к Миронову у его недругов только одна – он противится монополизму «Единой России». И грудью встал против того, чтобы под натиском этого монополизма пал Совет Федерации, где партийная деятельность запрещена регламентом, где каждый голосует от своего имени, а не по доверенности, и куда поэтому не дотянуться разного рода политическим манипуляторам.

Миронов независим ни от кого, потому что даже самым заклятым его недругам не придёт в голову не то что говорить – намекать на его коррумпированность. Иначе они будут выглядеть совсем уж смешными.

Миронов действительно другой. Белая ворона среди чёрной бюрократической стаи. Не ворует. Не «пилит». Положенные ему по статусу «мигалки» разрешает включать только в самых экстренных ситуациях. Среди его близких ни «талантливых предпринимателей», ни владельцев заводов, газет, пароходов. Зато есть путешественники, есть геологи, есть совершено незнаменитые простые люди, которые дружат с ним со школы или с армии. Во время встреч с гражданами не уходит, пока все вопросы не иссякнут. И от провокаторов, которые, бывает, пробираются на такие встречи, за спинами телохранителей не прячется (за что им, вероятно, влетает по службе).
Не такой. Чужой. Опасный, потому что непонятный.

Но непонятный только для бюрократов, а не для простых, обычных людей, которые с надеждой ловят каждое мироновское слово.

Именно поэтому каждое его слово пытаются опорочить, вышутить, обсмеять. Это ведь гораздо легче, чем говорить и возражать по существу. Тем более что и возразить-то чаще всего нечего.
Ничего вам это не напоминает?

Мне напоминает. 1987 и последующие годы. Опалу Ельцина, который из «любимца партии» в течение дня стал чужаком, изгоем для партийно-советской бюрократии. Но также быстро стал своим для народа, несмотря на всю свою вполне номенклатурную биографию.

А у Миронова-то биография отнюдь не номенклатурная. И азарта, решительности ему не занимать. Вот только, в отличие от Ельцина, который ополчился на Горбачева, он точно не станет, что бы ни случилось, личным врагом Путина или Медведева. Но это лишь меньше будет отвлекать его от борьбы против вороватых и некомпетентных бюрократов, пытающихся задушить страну в своих объятиях, как они пытаются задушить в объятиях двух лидеров России.

Миронов из этих удушающих лап вырвался. Этого ему вряд ли простят.

Но ещё меньше вероятность того, что он покорно сложит руки. Политическая биография Сергея Миронова не заканчивается. Напротив, возможно, начинается самый интересный её этап. Она, несомненно, получит новый мощный толчок, если 18 мая единороссы достигнут своей объявленной цели и всё-таки выроют яму, в которую сами с неизбежностью упадут.